Ольга Величко. Две дороги: 9 месяц беременности

Врачи тщательно измерили наших малышей, исследовали состояние их внутренних органов и частоту сердцебиений, оценили состояние плаценты, количество околоплодных вод и вынесли вердикт: к старту в самостоятельную жизнь наши детишки вполне готовы! Развиты по возрасту, здоровы, бодры и лежат как положено: головушками на выход. Кстати, у нас обеих родятся девчушки. Забавно! Надеюсь, они подружатся так же крепко, как их мамы.

По дороге домой мы смеялись, представляя, как будем рожать на соседних койках. А что, вполне вероятно: сроку нас практически одинаковый, предполагаемую дату родов врачи определяют с разницей в пять дней. А в школе будущих мам нам объясняли, что эта дата весьма условна — роды могут состояться на любом сроке от 38-й до 42-й недели, что считается нормой.

Всю  последующую  неделю мы с Лелькой обсуждали, какие имена дадим дочерям. Въедливая подруга забросила свой любимый медицинский справочник и вооружилась святцами. Мы долго склоняли на разные лады рекомендуемые имена, но морального удовлетворения так и не получили. Тогда Лелька начала лингвистический штурм всего списка от «А» до «Я» и буквально завалила меня переводами с разных языков, а заодно астролого-магическими и статистико-мистическими толкованиями. От обилия информации голова пошла кругом.

—        Нет,  — сказала я,  — слишком большой хвост тянется за всеми этими именами. Лучше я создам новое, ничем не запятнанное.

—        Это как же? — удивилась Лелька. — Подберешь аббревиатурный   вариант,   вроде Вилена — вождя революции — или Даздрапермы, которая даже не человек, а лозунг: «Да здравствует Первое мая»?

—        Почему бы и нет? Вот смотри: если папа — Сергей, а мама — Наталья, получается…

—        Серна, — мигом сообразила Лелюшка. Мы удрученно уставились друг на друга.

Вернувшийся с репетиции муж решил проблему просто. Забрал у меня справочник, раскрыл наугад и ткнул пальцем в попавшуюся строчку. Под пальцем оказалась Екатерина.

—        Фу, — с облегчением выдохнул Сергей. — Знаешь, если бы выпала Олимпиада, я бы и сам попытался зашифровать ее аббревиатурой.

Он прислонил руки рупором к моему животу:

—        Эй, малышня! Ты согласна называться Екатериной Сергеевной? Протесты принимаем в течение ближайшей минуты!

Кроха и не думала протестовать. Она мирно дремала в моем животе, свернувшись уютным клубочком. Ишь… Катеночек!

Когда я снова пришла в женскую консультацию, прием вела незнакомая мне врач. Она изучила результаты УЗИ и озабоченно нахмурилась:

—        Крупненький ребеночек. А до родов еще подрастет…

Я заволновалась:

—        Пусть растет, крепче будет!

—        При вашей комплекции это не так уж хорошо, —она окинула скептическим взглядом мою балетную фигуру, отяжеленную выпирающим вперед животом. — Узкий таз, — глядя в карту, сказала доктор. — Думаю, придется делать кесарево. Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Конечно, ничего страшного не произошло: миллионам женщин делают кесарево сечение, и у них растут здоровые ребятишки. Но я-то готовилась к «естественным» родам, ходила на курсы, училась немедикаментозным методам обезболивания, «правильному» дыханию, мечтала в первые же минуты жизни малыша приложить его к груди, обнять и успокоить…

—        Звони нашему врачу из роддома, — посоветовала мудрая Лелюшка.

Я набрала заветный номер — кажется, в ожидании родов уже успела выучить его наизусть: доктор, с которым мы заключили контракт, дал нам его для экстренной связи.

—        Не  паникуйте  раньше времени, — раздался в трубке уверенный голос. — Приезжайте к нам, проведем еще одно исследование и сопоставим размеры головки плода с внутренними размерами таза.

Я тут же почувствовала прилив оптимизма:

— Лелька, знай: я стройна только с виду. А на самом деле могу родить хоть тройню, причем одномоментно!

Рассказывает Ольга:

Складывая вещи в объемистую сумку, я пыталась убедить себя в том, что вполне смогу пережить неделю-другую больничной жизни. Накануне врач настойчиво порекомендовал мне лечь в роддом: в стационаре я буду находиться под постоянным контролем врачей, и это поможет избежать возможных осложнений. Кто бы мог подумать, что отеки так опасны, да еще являются признаком серьезного осложнения — гестоза! Я вспомнила беднягу Тошку, которую в начале беременности тошнило постоянно. И ведь никто ее в больницу не укладывал! Я же чувствую себя вполне сносно — и на тебе… Впрочем, если так нужно для моего малыша, долой эгоизм и устойчивую нелюбовь к больницам. Я решительно застегнула молнию на сумке и села передохнуть.

Живот неприятно потянуло. Кстати, уже не первый раз за это утро. Опять «предвестники»... Я принялась его поглаживать, вспоминая, что еще может понадобиться в роддоме. Однако вскоре снова почувствовала тянущую боль внизу живота. Да что же это такое? И тут меня озарило: да это не предвестники, это схватки! Но до срока родов еще целых десять дней. Стараясь унять дрожь в руках, я схватила будильник и легла в постель.

Болезненные сокращения появлялись каждые двадцать минут. Все, дальше откладывать нельзя. Не успела я полежать на сохранении. Телефон мужа не отвечал. Может, вызвать «скорую»? Не отправляться же в роддом на автобусе! И тут, словно почувствовав мое состояние, позвонила Тошка.

—        Тошенька,  миленькая, рожаю, — простонала я, борясь с очередной схваткой. — Что делать?

—        Продолжать в том же духе! — как-то сипло выдохнула подруга. — Воды отошли?

—        Кажется, нет.

—        Это хорошо. Жди, сейчас буду. 

Я окинула взглядом собранные вещи и, чтобы чем-то занять себя, взялась за справочник: «39-я неделя беременности, возраст плода 37 недель. Ваш малыш продолжает набирать вес, и ему остается все меньше места, чтобы толкаться и ворочаться. К этому моменту все органы и системы сформировались. Если роды начнутся прямо сейчас, знайте: ваш малыш к ним готов».

Вздохнув с облегчением, я отложила справочник и пошла открывать дверь.

— Я вызвала на твой адрес такси, — сообщила запыхавшаяся подруга. — Ты ничего не забыла — паспорт, обменную карту, зубную щетку?

Вскоре мы уже развалились на заднем сиденье машины. Шофер при виде такой глубоко беременной парочки чуть не поседел и с грозным бибиканьем быстро рванул с места. Тошка ужасно нервничала и без конца спрашивала, как я себя чувствую, на меня же, наоборот, снизошло необычайное спокойствие. В роддоме столько врачей, чего же бояться? Только вот схватки участились и стали гораздо болезненнее. Совсем худо становилось при встрече с «лежачими полицейскими» — схватка приходила вне очереди. Я мужественно улыбалась, но Тошка почему-то все равно покрывалась нервными пятнами.

Когда мы наконец выбрались из машины у дверей приемного отделения, я поцеловала подругу в щеку: 

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— По-моему, это я должна была сказать, — всхлипнула та.

Рассказывает Наталья:

—        Проходим на подготовочку, — пожилая медсестра крепко ухватила меня за локоток и потащила в недра роддома.

—        Но мне не надо на подготовочку!   —  вяло сопротивлялась я, пытаясь разглядеть в соседнем кабинете заполняющую какие-то бумажки Лельку.

—        Как же, клизмочку обязательно, — укоризненно нахмурилась медсестра и чуть не погрозила мне пальцем.

—        Но я не собираюсь рожать!

—        Зачем же пришла в приемное отделение?

—        Подругу привезла, — я вывернулась и поспешила навстречу покончившей с регистрацией Лельке. — Ну, как ты?

—        Отлично! — сказала подруга и скорчилась пополам, застыв в душераздирающей позе. — Ох, опять схваточка…

Я непроизвольно ухватилась за живот. Кажется, сейчас тоже начну рожать.

Наконец Лелька скрылась за железной дверью, и я осталась одна. Надо бы выбираться отсюда, пока меня снова не потащили на какие-нибудь оздоровительные процедуры. Я набрала номер Сергея:

—        Дорогой, ты не мог бы приехать за мной в роддом?

—        А... ты что, уже освободилась? — сдавленно икнул мой муж.

—        Да. И если честно, очень устала.

—        Почему же не позвонила мне раньше?!

—        Не успела. Столько, знаешь ли, суеты…

—        Выезжаю,  — деловито заверил меня муж и повесил трубку. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Где-то там, на верхних этажах, рожает Лелюшка. Ужас! Как подумаю об этом, по спине пробегают мурашки. 

Ждать пришлось долго. Наконец входная дверь распахнулась, и на пороге нарисовался мой муж. С цветами.

—        Наташенька,   поздравляю!  — выдал он заплетающимся языком. — Ты у меня такое чудо! А где же Катька?

—        Лелька, — машинально поправила я и тут же спохватилась:

—        Подожди, ты о ком говоришь?

—        О нашей дочери.

—        Наша дочь там же, где была восемь с половиной месяцев. А тебе стоило почаще посещать курсы будущих родителей!

Рассказывает Ольга:

Хорошо, что руководители курсов заранее устроили нам экскурсию в роддом. Теперь это место уже не казалось мне чужим и холодным. Я оформила документы, прошла необходимые гигиенические процедуры и оказалась в родблоке. Схватки стали более болезненными, но пока терпимыми. Нам рассказывали, что первый период родов обычно длится 10—12 часов. Все началось около одиннадцати утра, а сейчас только полчетвертого. Еще так долго! Я попыталась представить, каково сейчас моей крошке. Жестокая неведомая сила давит на нее со всех сторон, изгоняя из уютного мирка, к которому она так привыкла. Желая подбодрить малышку, я запела песенку про голубой вагон — пусть слышит мой голос и знает, что мамочка с ней.

Несколько раз заходил врач — осмотреть меня и проверить, как идет раскрытие. Оставаясь одна, я снова вскакивала и принималась бродить из угла в угол: оказывается, переносить схватки в вертикальном положении намного легче.

Телефон остался в сумке с вещами. Мужу позвоню уже из послеродовой палаты. То-то он удивится!

Боль разгоралась, как костер в ветреную погоду. Ломило спину, ходить становилось все тяжелее. Между схватками я старалась полежать, но это почти не приносило облегчения. В какой-то миг я осознала, что в моей голове бьется одна-единственная мысль: «Скорее бы все это закончилось».

В палату вошли доктор и медсестра с каким-то прибором на колесах.

— Сейчас проведем кардиомониторинг, — пояснили мне.

Мой живот облепили какими-то датчиками, и из прибора медленно поползла бумажная лента, в которую доктор тут же принялся с интересом вглядываться.

— Здесь фиксируются показатели сердцебиения плода и маточных сокращений. Полежите так немного.

Оказывается, «немного» может длиться целую вечность. Боль, словно дикий зверь, накинулась на меня и принялась грызть изнутри. Пожует — передохнет и снова впивается в тело. Ох, сейчас бы в душ, на курсах говорили, это здорово облегчает течение схваток. Когда же с меня снимут все эти датчики?!

Тихонько подвывая, я уткнулась лицом в подушку. Наверно, про меня все забыли. Умру тут от боли, пусть потом сами за меня рожают! Накатила очередная схватка. Кто-то вошел в палату, но я даже не подняла головы — отпустит немного, тогда посмотрю. И тут меня ласково тронули за плечо:

— Леленька, ты жива?

Я не поверила своим ушам: Мишка!

—        Как ты здесь оказался?

—        Подруга твоя дозвонилась. Ну, не реви, врач говорит, что все идет хорошо.

Что происходило потом, помню смутно. Мишка все-таки сводил меня под душ, затем массировал спину, я дышала и мычала, и снова дышала…

—        Тужься! Не тужься! —командовала акушерка, словно рожая вместе со мной. —Молодец. Вот уже головка показалась! Теперь отдохни.

Дышу по-собачьи, «отдыхаю»…

—        Ну, постарайся! Умничка! Осталось чуть-чуть... А вот и наше солнышко.

Я слышу пронзительный писк. Разгоняю летающих перед глазами черных мушек и вижу… Господи, какое чудо! Это моя кроха! Слезы льются из глаз сами собой. Что я чувствую в этот момент, сложно выразить — восторг, облегчение, нежность и огромное счастье. Кроху укладывают на мой живот, она настырно двигает ножками и кричит, сообщая всем о том, что пришла в этот мир.

Мишка дрожащей рукой перерезает прекратившую пульсировать пуповину. Малышку показывают и спрашивают: «кто?». Отходит послед…

—        Почему мальчик? — возмущаюсь я. — Должна быть девочка! Вы что-то перепутали.

—        Успокойся,   я сам видел, как ты его родила, — смеется Мишка и гладит меня по плечу. - Будет кавалер в вашей женской компании. Давай я его подержу, а ты попробуешь покормить.

Извернувшись на своей каталке, я попробовала дать ребенку грудь. Маленький ротик тут же распахнулся и сжал сосок. Собственно, на этом процесс «кормления» и закончился: малыш плотно сомкнул глазки и вознамерился поспать с комфортом.

—        Устал, — с пониманием пояснил мне Мишка.

Врачи положили мне на живот грелку со льдом и оставили нас одних.

—        Теперь у нас настоящая семья, — прошептала я, любуясь дремлющим сыном.

—        Да, — кивнул Мишка и погладил крошечную щечку. — Оказывается,   счастье   можно потрогать. Спасибо тебе, родная…

Рассказывает Наталья:

Сегодня я снова была у врача. Ездила на такси, с мамой — Сергей все-таки отбыл на свои гастроли.   Грустно   и  одиноко. Обследование показало, что я могу смело рожать «естественным путем» — внутренние размеры таза это позволяют. Глупо, но именно сейчас мне рожать совсем не хочется. Пусть уж меня усыпят и делают потом все, что угодно…

Улучила момент и упросила врача заглянуть к Лелюшке. Она такая счастливая — и... чужая. И запах у нее в палате особенный. «Грудной». Эх, не вовремя уехал Сережка. Сейчас бы погладил по голове и шепнул: «Ничего не бойся. Все будет хорошо».

— Все будет хорошо! — сказала я громко и погладила свой живот. Изнутри тут же откликнулись и толкнули меня под ребро. Мол, даже не вопрос! Я рассмеялась. И правда, что это мне вдруг вздумалось киснуть? Все будет просто замечательно!