Утром я проснулась с ощущением праздника. Вдыхая аромат хвои, я разглядывала кружащиеся за окном снежинки и мечтала о том, как мы станем отмечать Новый год, когда наша семья увеличится на одного человечка: Мишка нарядится Дедом Морозом, мы будем водить хороводы, а утром малыш проснется раньше всех и помчится к елке за подарками.
— Вчера Миша принес симпатичную пушистую елочку, и мы до позднего вечера украшали ее разноцветными шарами и искрящейся мишурой. Утром я проснулась с ощущением праздника. Вдыхая аромат хвои, я разглядывала кружащиеся за окном снежинки и мечтала о том, как мы станем отмечать Новый год, когда наша семья увеличится на одного человечка: Мишка нарядится Дедом Морозом, мы будем водить хороводы, а утром малыш проснется раньше всех и помчится к елке за подарками.
Идиллическая картинка была разрушена нетерпеливым звонком в дверь. Так мог звонить только один человек.
— Привет!
Шурша огромным пакетом, Тошка промчалась мимо меня на кухню и скорбно объявила:
— У меня проблема.
— Опять что-то с Сергеем? — встревожилась я.
— Да нет, — отмахнулась Тошка и закружила по кухне, деловито заглядывая в кастрюли.
— Есть что-нибудь пожевать?
— Хочешь, морковки натру?
— Издеваешься? — оскорбилась подруга. — Мяска бы...
— Я как раз нажарила для Миши котлет на ужин.
— Тащи!
Надо сказать, что Тошку наконец перестало тошнить, и она будто с цепи сорвалась — ела все подряд и в совершенно невероятных количествах. На мои упреки она беспечно отвечала:
— Не бухти, в соответствии с твоим любимым справочником я имею полное право поправиться на 11 —13 килограммов.
— А ты знаешь, из чего складывается это число? Между прочим, почти
— Не забывай, что у нас разная исходная ситуация. Я балерина, и мой рабочий вес
Я только махнула рукой:
— Ладно, так в чем твоя проблема?
Тошка метнулась в коридор и притащила объемный пакет:
— Вот, не знаю, что надеть на Новый год. Синее платье покороче или розовое подлиннее?
— А может, что-нибудь... пошире? Уж больно эти платья твой животик обтягивают.
— Вот и хорошо, пусть все знают, что я беременна, — гордо заявила Тошка.
Мы сошлись на том, что розовое все-таки лучше. Подруга умчалась, а я подошла к зеркалу и поплотнее натянула майку на животе. Догадаться о моей беременности было практически невозможно: те два килограмма, что я успела прибавить, расплылись по телу равномерным слоем, окончательно сгладив намеки на талию. Да, я не балерина, у которой под кожей каждая косточка просвечивает. А может, и хорошо, что мой животик пока не слишком заметен: Новый год мне предстоит встречать в компании многочисленных сослуживцев мужа, а ловить на себе любопытные взгляды посторонних людей как-то не хочется...
Рассказывает Наталья:
— Мы с Лелькой сидели в кафе неподалеку от дома. Вечером первого января народу здесь былом немного: мы да еще парочка в углу. Подруга в глубокой душевной печали поедала чизкейк, отбросив все свои строгие правила и диеты:
— Ты представляешь, я — беременная — заставляю себя не думать о том, что могу подцепить в многолюдной компании какую-нибудь инфекцию, мажу нос оксолиновой мазью и еду с мужем на корпоративную вечеринку в какой-то забытый богом пансионат, а он...
Лелька кинула в чай еще пакетик сахара и нервно застучала ложечкой о край чашки.
— И что же он?
— Сначала мой драгоценный супруг отплясывает со всеми подряд, и я битый час любуюсь, как на нем виснут разнообразные размалеванные трещотки, потом он решает, что стало слишком жарко, и кидается в одной рубашке на улицу, так что мне приходится вылавливать его из сугробов и со скандалом водворять в помещение, а потом...
— Ну?
— Потом ему в голову неожиданно приходит гениальная идея на тему кредитования. Он решает безотлагательно обсудить ее с парой менеджеров, они дружно пристраиваются к стойке бара и зависают там безо всякой надежды на окончание разговора. Я поначалу пыталась сидеть рядом, но они столько курили...
Меня стало тошнить. Вышла из бара, побродила по пансионату. Народ веселится, все уже пьяные, знакомых почти нет. Думаю: позову-ка мужа немного прогуляться. Подошла к нему, говорю: что-то голова разболелась...
— А он?
— А он: иди, родная, поспи. Ты, наверно, очень устала!
Чмокнул меня в щечку — и снова о своем кредитовании... Я обиделась и ушла в номер. Всплакнула, а потом и правда спать легла. В новогоднюю ночь!
Мы дружно вздохнули.
— Вы-то с Сергеем еще не успели друг другу примелькаться. Наверно, Новый год не так встречали...
— Ага, — меланхолично кивнула я. — Сначала я сидела в зрительном зале и смотрела, как он танцует: в театре всегда под Новый год «Щелкунчик» идет. Потом я пошла за кулисы. Заглянула к девчонкам в гримерку, полюбовалась, как они пьют шампанское. Ну, думаю, наверное мой ненаглядный уже готов. Стучусь к нему — а там целая компания! С шампанским уже разделались, перешли на более крепкие напитки. Веселье, дым коромыслом...
— Вот-вот!
— Я сижу со стаканом яблочного сока, единственная трезвая, чувствую, что нить разговора уловить не в состоянии: выпала из жизни коллектива, последних сплетен не знаю, насущные проблемы меня не касаются... «Сереж, — говорю, — поехали домой, мама ждет, стол праздничный накрыла!» В общем, насилу его утащила. Довезла до дома (он за руль сесть уже не мог); без четверти двенадцать мы наконец оказались за столом, а к половине первого он вовсю храпел на диване. Так мы с мамой и просидели вдвоем за телевизором. Никогда у меня не было такого Нового года!
— Ужас, — констатировала Лелька. — Какие же наши мужчины черствые...
— Бездушные...
— Эгоистичные...
— Вместо того чтобы о нас заботиться...
— Радовать...
— Лелеять...
— Вот бы им побыть беременными хотя бы денек!
— Давай, что ли, еще по чизкейку?
Рассказывает Ольга:
— Мы с Тошкой заказали еще чаю и пригорюнились. В сумочке зазвонил мобильный.
— Оленька, куда ты пропала? — раздался встревоженный голос мужа.
— Сижу в кофейне на углу, размышляю о гримасах бытия.
— Что, одна?!
— Нет, с Тошкой.
— А, тогда понятно.
«Ничего-то тебе не понятно, — подумала я, отключаясь от связи. — Иначе не сидела бы я тут первого января!»
Сладкого уже не хотелось, но я все продолжала ковырять злосчастное пирожное.
Двери кофейни распахнулись. На пороге стояли наши мужчины, с одинаковыми букетами в блестящей упаковке и с одинаковым виновато-просветленным выражением на лицах. Мы с Тошкой, конечно, тут же растаяли, последовало бурное примирение и хоровые клятвы в вечной любви.
— Девчонки, пойдемте домой, мы вам сюрприз приготовили...
На лестничной площадке стоял какой-то подозрительный запах. В душу закралось недоброе предчувствие:
— Скажи-ка, дорогой...
Миша уже ворвался в квартиру:
— Серега, все пропало!
Мы столпились на кухне, разглядывая на сковородке почерневшие останки шпината.
— Вынесите эту гадость в мусоропровод, дышать невозможно, — не выдержала Тошка.
Мужчины удалились выполнять возложенную на них миссию. Дело оказалось долгим, так как потребовало перекура и подробного обсуждения с переходом на проблемы футбола и мировой политики. Я поспешно занялась отбивными, Наташка начистила картошки. Когда мужчины наконец вернулись, ужин был готов. Мы уселись за стол, на котором красовались два одинаковых букета в блестящей упаковке.
— Ну что, с Новым годом? — произнес Миша, наполняя бокалы себе и Сергею.
Мы с Тошкой переглянулись и расхохотались:
— С Новым годом!
Рассказывает Наталья:
— Праздники миновали, жизнь возвращается в привычную колею. Я решила, что пора выполнить данное Лелюшке обещание и записаться на курсы для беременных. Разложила на столе рекламные вырезки и взялась за телефон. Мне хотелось найти что-то не слишком удаленное от дома и, желательно, в разумной ценовой категории. Однако выяснилось, что программы подготовки беременных отличаются большим разнообразием. От обилия информации голова пошла кругом, и когда на десятом звонке уверенный женский голос пообещал открыть мне секреты «мягких» родов, полностью исключающих стресс для мамы и малыша и гарантирующих крепкое здоровье, я решила, что больше ничего искать не буду.
Через день я сидела в мягком кресле с чашкой зеленого чая в руках и потрясенно пялилась в телевизор. «Мягкие» роды оказались домашними. Женщина лежала в наполненной водой ванне и при каждой схватке начинала громко завывать прямо-таки оперным меццо-сопрано. Периодически к ней подбегали какие-то дети — как нам пояснили, ее старшенькие. Время от времени в кадре появлялся муж, массировал ей поясницу и поливал из душа. Потом женщина как-то поднапряглась, муж заплескал руками в воде — и выловил откуда-то новорожденного младенца. Не вылезая из ванны, счастливая мамочка сунула ему в ротик пышную грудь и сменила оперное сопрано на нежное курлыканье.
— Вот как вы будете рожать, — объявила нам руководительница курсов.
Переполненная эмоциями, я ворвалась к Лельке:
— Все отлично, рожать будем у меня!
— Почему у тебя? — опешила подруга.
— Потому что ты установила в квартире дурацкую душевую кабину, а у меня сохранилась отличная чугунная ванна.
— Подожди, давай-ка по порядку, — взмолилась Лелька.
Я подробно рассказала ей об ужасах роддома и прелестях домашней ванны, где даже микробы родные и доброжелательные, так как рождающийся ребенок получает от мамы выработавшийся к их присутствию иммунитет. Несносная Лелька выслушала меня весьма скептически, сняла с полки свой справочник и пошла задавать каверзные вопросы: «А если?.. А вдруг?.. А как?..»
— Не знаю, — не выдержала я.
— Неужели ты не спросила?
— Спросила.
— Ну?
— Мне сказали: не впускай
в душу негатив.
Мы помолчали.
— В принципе, можно вызвать на роды кого-нибудь из инструкторов курсов.
— У них есть медицинское образование?
— У них есть дети. А образование... По-моему, наша лекторша была виолончелисткой.
На следующий день я вновь обзванивала курсы. Очень любопытным показалось плавание беременных с органичным переходом в плавание с младенцами. В выходные я уже плескалась в бассейне.
Беременные занимались аквааэробикой. Вокруг бултыхались малыши: мамы окунали их под воду, отпускали, а через пару метров вылавливали обратно. Младенцам нравилось. Несколько напряженнее была обстановка в сауне: некоторые крохи пытались протестовать против жары, им затыкали рот грудью и все равно оставляли в парилке. На выходе малышей поджидало новое испытание: на них выливали кувшин холодной воды. Орущий рот опять же затыкали грудью.
Мне в сауне стало нехорошо.
— Ничего, втянетесь, — пообещала инструктор. — Облейтесь водичкой и ныряйте в бассейн.
Тем временем в бассейне разворачивалось действо поистине удивительное: инструктор проводила «лечебное проныривание». Малыша ритмично макали под воду, давая ему лишь секунду на судорожный вдох. Захлебывающийся, полный ужаса кроха не успевал даже вскрикнуть. Мама с круглыми от жалости глазами стояла рядом, но почему-то не вмешивалась.
— У него проблемы с животиком, — пояснили мне.
— Может, великодушнее было бы поставить клизму?
— Что вы, клизма очень вредна!
Я выскочила из бассейна и помчалась к Лельке:
— Ни за что! Никогда! Не хочу!
— Успокойся, — поглаживала меня подруга по дрожащей руке. — Есть ведь и другие курсы.
Я призадумалась:
— А вот мне рассказывали, что беременным на живот цепляют какой-то музыкальный пояс...
— Наташ, ты не будешь против, если поиском курсов займусь я?
Вскоре Лелька положила передо мной программу курсов при семейном роддоме:
— Новая группа начинает работу с первого февраля. Пойдем?
Рассказывает Ольга:
— Я очередной раз перерывала студию, мучительно пытаясь понять, куда делся диск с нужными мне снимками. Надо сказать, что в последнее время я стала на удивление рассеянна: постоянно что-нибудь теряю, забываю и путаю. Появилась привычка возвращаться домой, чтобы проверить, выключен ли свет, заперта ли дверь... Это невыносимо. Доктор говорит, что после родов я опять приду в норму, но диск-то мне нужен прямо сейчас! Взгромоздившись на стул, я принялась шарить на верхней полке. Звякнул колокольчик, и в студию вошла сухонькая старушка:
— Добрый день. Вы Ольга?
Выяснилось, что полгода назад я снимала бабулю на какой-то документ, и ее так впечатлила моя работа, что она непременно решила позвать меня в качестве фотографа на свадьбу внучки.
— К сожалению, я сейчас не работаю на выезде. Я в положении.
Старушка всплеснула руками:
— Так что же вы по стульям скачете, да еще руки вверх поднимаете! Этого категорически нельзя делать беременным. А еще нельзя вязать, а еще...
Короче говоря, из слов старушки выходило, что беременным женщинам можно только неподвижно лежать на диване и смиренно дожидаться родов. Распрощаться с неожиданной доброжелательницей стоило мне большого труда. Домой я вернулась в ужасном настроении. Тут же зазвенел телефон:
— Лелька, ты представляешь, он шевелится!
— Кто? — тупо переспросила я.
— Мой малыш! Это так здорово, так удивительно! Я сначала сомневалась, но теперь абсолютно уверена. А у тебя еще не шевелился?
— Нет, — тихо ответила я, чувствуя, что горло предательски сжимается. — Извини, я очень устала.
Бросив трубку, я прижала ладони к лицу. «Хорошо Тошке — никакого склероза, малыш шевелится... — жалобно всхлипывала я, совершенно позабыв, каково было моей подруге, когда ее тошнило три месяца подряд. — А почему же не шевелится у меня? Неужели что-то не так?»
© Официальный сайт
журнала "9 месяцев"
Мария
Боже мой! Как противоречиво! С одной стороны так и побуждает испытать радость материнства, с другой - навеивает страхи возможных проблем. Очень глубоко, Олечке и Наташе большое спасибо!
7 августа 2010