Удача

А ведь все начиналось вполне мирно и не предвещало никаких неприятностей. Всего-то собрались со своей давнишней подругой, на тот момент уже глубоко беременной, пойти на выставку одного модного художника. Но Женьке понадобилось по пути зачем-то завернуть в консультацию, что-то уточнить у своей медсестры.

Зашли. Действительно ненадолго: Марьяна не успела даже изучить толком устрашающие и ободряющие будущих матерей плакаты перед кабинетом врача. И отправились на выставку.

Прогуливаясь с утонченно-отрешенным видом перед картинами, Марьяна почувствовала на себе чей-то взгляд. Стараясь двигаться естественно, она повертела головой в разные стороны, словно в поисках подруги, отвернулась от картин вовсе и обнаружила в упор смотрящего на нее синеглазого красавца. «Хорошо мужчинам! Им незачем делать вид, что они поглощены работами новомодного художника, а не рассматривают на самом деле только девушек», - подумалось Марьяне.

Впрочем, он ей понравился. Да и стоит ли осуждать людей за искренность чувств! Светло улыбнувшись не то чтобы конкретно Синеглазому, Марьяна прошествовала к подруге. И тут служительница объявила, что галерея закрывается.

Они с Женькой вышли на улицу. Синеглазый стоял у серебристой хонды и разговаривал по мобильному.

- По-моему, он на тебя запал, - тут же выдала Женька.

«Эх, да будь я сейчас одна, он бы точно ко мне подошел!» - сокрушенно подумала Марьяна, но вслух ничего не сказала.

Вот так и расходятся пути-дорожки судьбы из-за собственных подруг, пусть и беременных.

- Вечно у тебя на уме одно и то же! Ладно, пошли.

Марьяна слыла девушкой серьезной и в легковесном отношении к жизни незамеченной. Закончив пять лет назад Институт иностранных языков, она предпочла переводческую работу в издательстве походам по Москве с иностранцами и бесконечному составлению деловых бумаг в немецкой фирме по продаже насосов. Три года назад была свидетельницей на свадьбе Женьки. Твердо знала, что она - не уродина, умница и прекрасно разбирается в людях. А значит, двадцать семь лет - это только начало взрослой жизни.

Нет, Марьяна не была карьеристкой и не страдала снобизмом. Однако ей и в самом деле казалось, что нет ничего трагичнее и скучнее накатанного пути предыдущих поколений.

В двадцать-двадцать пять выйти замуж, в эти же сроки уложиться с рождением ребенка, в тридцать света белого не видеть за семейными заботами, в сорок чувствовать, что ничто и никогда в твоей жизни больше не изменится, в сорок пять-пятьдесят стать бабушкой… И - привет! Жизнь закончилась, словно по-настоящему и не начиналась.

Так рассуждала Марьяна, со свойственными молодости эгоизмом и неспособностью заглянуть в перспективы своей жизни после тридцати. Ибо, как ей точно было известно, с тридцати пяти лет ничего интересного в жизни уже произойти не может.

Конечно, ей следовало поторопиться. Оставшиеся до рокового рубежа восемь лет могли пролететь столь же быстро, как послеинститутские пять. А поскольку единственная драма, заслуживающая внимания, как сказал кто-то из французов, была и остается драма взаимоотношений мужчин и женщин, то такие минутные встречи, подобные той с Синеглазым на хонде, могли и обязаны были сулить перспективы.

«Не будешь таскаться в следующий раз с беременными подругами по картинным галереям!» - не без досады наставляла она саму себя.

Наутро позвонила Женька и расстроенно начала рассказывать о том, что вчера в консультации оставила свою обменную карту. А ей без нее - никуда. До мужа дозвониться не может: абонент вне зоны доступа.

- И где его только носит? А я вся такая разбитая! Не надо было мне вчера вообще из дому выходить…

«Это точно», - мысленно согласилась с подругой Марьяна.

 - Я тебя умоляю, зайди в консультацию, забери мою «беременную» карту. Я договорюсь по телефону, тебе отдадут! И медсестра тебя вчера видела со мной... - почти рыдала в трубку Женька.

- Хорошо, хорошо! Не реви. Сейчас схожу. Только принесу тебе ее позже. Мне надо закончить перевод к завтрашнему дню.

- А что ты переводишь? - уже забыла об истерике подружка.

- Зюскинда. Патрика Зюскинда. Договаривайся давай со своей медсестрой. Через полчаса я к ней

подойду.

- Ой, спасибо, Марьяшечка! Если бы не ты, я бы пропала! Сейчас позвоню. И Алику тоже позвоню.

Ох, я ему покажу!..

Марьяна положила трубку.

Идти, разумеется, не хотелось. Но ничего не поделаешь! Кто беременной откажет - сам семь лет подряд... Не дай бог!

Возле женской консультации стояла серебристая хонда. Марьяна с легкой ностальгической грустью посмотрела в ее сторону и вошла в медицинское учреждение. Поднялась на второй этаж. Дождалась, пока из знакомого кабинета врача кто-нибудь выйдет. Зашла туда сама и вышла вскоре с добытой ею Женькиной обменной картой.

В кабинете Марьяна пробыла не больше двух минут. Но за это короткое время обстановка в коридоре кардинально изменилась. Рядом с этим злосчастным кабинетом стоял вчерашний Синеглазый! И он видел Марьяну, выходящую от гинеколога с обменной картой, точно такой же, какие держали в руках все беременные женщины в этой треклятой консультации!

Никогда Марьяне не было так плохо. Ни после разрыва со своим прежним возлюбленным, ни вообще никогда в ее жизни.

«И хуже уже не будет. Потому что это просто невозможно», - самонадеянно решила Марьяна. Но она ошиблась. Прямо к ней по коридору спешил Женькин муж Алик.

-Уф-ф, все-таки успел! Прости, пожалуйста, - сказал он, целуя подругу жены в щечку.

Он всегда так делал при встрече со всеми Женькиными знакомыми девушками. Привычка у него такая была. Ничего особенного. Но как Марьяна ненавидела его в эту минуту!

А Алик уже подхватил ее под руку и увлек за собой к выходу прочь из коридора. Марьяна покорно плелась за ним, понимая, что жизнь ее кончена в двадцать семь лет из-за школьной подруги и ее мужа. Что тот редкий миг, именуемый Удачей с большой буквы, миновал бесследно и безвозвратно. Судьба дважды подарила ей встречу, которая могла бы перевернуть всю ее жизнь...

- М-а-а-мочка моя! - Марьяна рыдала в голос.

Алик ошалело смотрел на нее. Они уже стояли на улице. Марьяна не в силах была ни что-либо объяснить, ни просто поколотить незадачливого мужа подружки. Она просто горестно плакала, усаживаясь в красный фольксваген Алика, чтобы он отвез ее домой. А рядом стояла серебристая хонда…

Наглотавшись валерьянки и укутавшись в плед, Марьяна отключила надрывающиеся телефоны, понимая, кто это звонит, и не имея сил и желания сейчас общаться с Женькой. Два часа она лежала пластом на диване, а на письменном столе ждал требующий завершения перевод Патрика Зюскинда.

Утром Марьяна отправилась в издательство. Весна в этом году выдалась ранняя. Марьяне было зябко. Она вдруг поняла, что со вчерашнего дня не видела свои перчатки и шляпку.

«В консультации оставила», - с содроганием поняла она.

Саму мысль, что надо будет туда еще раз пойти, девушка отмела немедленно.

«Отличный повод обновить гардероб!» - решила Марьяна.

Если вам скверно, купите себе новую шляпку - этот рецепт от всех несчастий не одно столетие выручает женщин.

«Зачем мне туда снова тащиться, чтобы встретить там Синеглазого с беременной женой? Спасибо. Не надо!»

Вчера вопрос о том, что делал в женской консультации герой ее несостоявшегося романа, ее не посещал. Сегодня Марьяна рассуждала более трезво.

Закончив дела в издательстве, девушка вернулась домой и первым делом подключила телефон. Отыскала мобильник и включила его. Оба телефона зазвонили одновременно. Марьяна выбрала обычный.

- Слушаю.

- Здравствуйте, Марьяна. Вы меня не знаете. Мне ваш телефон дала ваша подруга Евгения. Дело в том, что вы вчера оставили в кабинете врача в консультации шляпу и перчатки. Я хотел бы их вам

вернуть, если позволите. Я не хочу беспокоить Евгению. Она себя неважно чувствует после вашего

похода на выставку. Так я поднимусь к вам, если вы не возражаете...

Потрясенная Марьяна через несколько секунд нажимала кнопку домофона.

На следующий день Женька все же смогла дозвониться до подруги.

- Господи, я тебя неделю не могу застать! Ну, расскажи, что с тобой произошло? Алик перепугался, когда у тебя началась истерика. Потом позвонили из консультации, спрашивали, как тебя найти. Ты даже шляпу с перчатками у моего врача оставила. Спасибо, ее сын вызвался тебе их доставить. Алик ведь в командировку уехал, а мне так плохо... А сын-то хоть ничего? Голос приятный. Ты видела его? Какой он?

- Синеглазый! - ответила Марьяна.